На 22 декабря выпадает дата начала летных испытаний еще одного знаменитого советского самолета, точнее, его предшественника. В этот день 1939 года впервые взлетел высотный двухмоторный истребитель ВИ-100, он же — «сотка», сделанный по проекту Спецтехотдела (сокращенно — СТО, отсюда и цифровой индекс машины) НКВД, в котором работали заключенные «враги народа» под руководством «вредителя и саботажника» В.М. Петлякова. Чтобы обеспечить высотность и поднять рабочий потолок до 12 километров машину оснастили гермокабинами и турбокомпрессорами.

Весной 1940 года взгляды советского руководства на будущую войну поменялись. Начальство решило, что дальний высотный перехватчик на ней не понадобится, зато понадобится в больших количествах скоростной пикирующий бомбардировщик. Петлякову дали команду срочно переделать машину, причем на работу отвели всего полтора месяца. Для упрощения и удешевления конструкции от турбокомпрессоров и гермокабин потребовали отказаться, из-за чего потолок машины упал с 12200 до 8700 метров, но для пикировщика это сочли достаточным. Впрочем, надежных и безотказных турбокомпрессоров в СССР все равно не было.

В июне 1940 года самолет под новым индексом ПБ-100, впоследствии замененным на Пе-2, приняли на вооружение и запустили в серийное производство на московском авиазаводе №22. Он выпускался всю войну, сперва в Москве, а потом — в Казани, став самым массовым советским бомбардировщиком, несмотря на целый ряд серьезных недостатков, снижавших его эффективность. На мой взгляд, ставка на эту машину оказалась одной из крупнейших ошибок командования РККА в области развития авиации, причем эта ошибка так и не была исправлена.

Пе-2 по всем параметрам, кроме небольшого преимущества в максимальной скорости, проигрывал бомбардировщику Архангельского Ар-2. Но именно это небольше преимущество стало решающим аргументом в пользу петляковской машины, несмотря на меньшую дальность полета, более низкий потолок, меньшую бомбовую нагрузку и гораздо более высокую сложность пилотирования по сравнению с Ар-2. Порой создается впечатление, что у тогдашних советских «вождей» в отношении авиации (да и не и только ее) имел место некий «скоростной фетишизм». Считалось, что более быстрая машина в любом случае лучше более медленной, и не важно, какой ценой куплено это преимущество.

У «сотки» и у Пе-2 более высокая, чем у Ар-2, скорость обеспечивалась за счет применения специального ламинизированного профиля крыла, обладающего меньшим аэродинамическим сопротивлением, но при этом имеющего худшее аэродинамическое качество на малых скоростях, что делало самолет весьма опасным на взлете и посадке. Особенно, если в кабине сидел летчик не выше среднего уровня. «Пешки» часто бились при заходе на посадку, а взлетать с максимальной бомбовой нагрузкой в одну тонну разрешалось только самым опытным пилотам. Остальные брали всего по 500-600 кг, что являлось смехотворно низкой величиной для двухмоторного бомбардировщика. При этом у Ар-2 стандартная бомбовая нагрузка составляла полторы тонны.

Пе-2 на испытаниях достиг скорости 540 км/ч, Ар-2 — 512 км/ч. Такая разница хорошо смотрится в таблицах ТТХ, однако, на практике она не имела значения, поскольку максимальная скорость самого массового на момент начала войны немецкого истребителя Bf.109F достигала 620 км/ч, а у появившегося в 1942 году Bf.109G — 640 км/ч. Таким образом, оба они без особых проблем догоняли как «арку», так и «пешку».

Еще менее выигрышно смотрится Пе-2 на фоне появившегося чуть позже него туполевского фронтового бомбардировщика Ту-2, которому «пешка» капитально проигрывала фактически по всем параметрам, из-за чего сразу после окончания войны ее сняли с производства и с вооружения, а Ту-2 продолжал выпускаться и еще пять лет оставался в строю. Однако во время войны «пешек» наштамповали более 11 тысяч, а Ту-2 — всего лишь 800. И это, в общем, совсем не радует.