В годы Первой мировой войны ВМС Франции лавров не снискали. В целом мощный (четвертый-пятый в мире) флот, оказался слишком несбалансированным, особенно в отношении легких сил. Так, в его состав входили два десятка броненос­ных крейсеров и столько же совершенно устаревших бронепалубных, но не име­лось ни одного современного быстроход­ного легкого крейсера. Ситуация усугубля­лась положением с эскадренными мино­носцами. Самыми крупными среди них были так называемые «800-тонные» эсмин­цы (реально водоизмещение колебалось от корабля к кораблю). Они имели воору­жение из пары 100-мм и 65-мм орудий и уступали британским кораблям этого же класса в размерах, вооружении, скорости. Даже Австро-Венгрия — основной против­ник Франции в войне на море — имела в составе своего флота эсминцы типа «Тат­ра», превосходившие «французов» в огне­вой мощи и скорости хода. И, что очень важно, «татры» нередко действовали со­вместно со своими легкими крейсерами типа «Гельголанд», способными догнать и довольно легко уничтожить «800-тонники» противника. В результате в течение всей войны на Адриатике французские морские силы играли явно вспомогательную роль, обычно опираясь в боях на английские легкие крейсера и более сильные итальян­ские эсминцы.

Полученный урок заставил французов резко изменить кораблестроительную политику. По завершении военных действий и вынужденного «антракта» первых послевоенных лет Морское министерство приступило к решительному обновлению флота. Одним из аспектов этого обновления стало усиленное развитие легких сил, прежде всего класса эскадренных миноносцев. Сильное впечатление на новых хозяев произвел трофейный германский эсминец «S-113», переименованный в «Амираль Сенэ», — очень крупный и сильно вооруженный для того времени (2060 т, четыре 15-см орудия). Французы сочли, что именно такие корабли должны составить как минимум половину торпедных сил. Это решение изрядно обесценивало большое количество уже построенных эскадренных миноносцев нового потенциального соперника — Италии и могло частично скомпенсировать недостаток быстроходных крейсеров (его удалось устранить только в середине 1930-х годов с постройкой серии кораблей типа «Жорж Леги»). По сути дела, французы решили «повысить» на одну ступень каждый из подклассов своих торпедных сил, что сказалось даже в обозначении. Их «миноносцы» (torpjlleurs) по размерам и вооружению соответствовали стандартным эсминцам других стран (французский «Баск» — 1350 т, британские ЭМ серий от «А» до «Н» — 1200 — 1370 т). Новый же класс получил формальное обозначение «истребителей» (contretorpilleurs), хотя в других странах столь крупные торпедные корабли обычно назывались лидерами.

Всего с 1922 по 1930 год было построено 30 лидеров: 5 эскадр по 6 единиц (10 дивизионов). Французские инженеры не пошли по пути прямого копирования германского трофея с его чрезмерным 150-мм калибром. Первые «контр-торпийёры» (шесть типа «Ягуар») несли пять 130-мм орудий. А на следующей серии — «Вальми» — артиллерия состояла из пяти 138,6-мм орудий — вооружение, ставшее стандартным почти на десяток лет.
Проектирование и постройна лидеров.

В программу 1932 года вошел только один корабль этого класса, причем с заметно изменившимися задачами. Формально он предназначался для замены выслужившего свой срок германского трофея «Амираль Сенэ». Фактически же, для действия в составе ударно-поисковой группы, возглавлять которую должен был «Дюнкерк», требовался разведчик с большим радиусом действия, более мощным вооружением и при этом высокой скоростью (для операций совместно со старыми линкорами предполагались стандартные эсминцы с максимальным ходом в 31 — 32 уз.).

Предварительный проект предусматривал несколько усовершенствованный «Фантаск» — главное новшество заключалось в замене пяти 138,6-мм пушек модели 1929 года на шесть таких же орудий в трех спаренных установках.

Проект «океанского лидера» претерпел первые изменения. Хотя корпус и механическая установка оставались взятыми от предшественников, вооружение по второму предварительному проекту состояло уже из восьми 130-мм орудий в четырех спаренных установках. Уменьшение калибра компенсировалось большей скорострельностью принципиально новых артустановок с автоматическим заряжанием. Стандартное водоизмещение равнялось 2670 «длинным», или «английским» тоннам (в которых измерялись корабли в соответствии с Вашингтонским соглашением; во Франции они получили название «вашингтонских»), нормальное достигало 2890 т. Однако предложенный вариант просуществовал недолго. Флот не желал снижать калибр артиллерии, вместе с тем настаивая на применении двухорудийных башенноподобных установок. И четыре 130-мм полубашни первого проекта вновь уступили место трем 138,6-мм, также двухорудийным, с высоким уровнем механизации.

Это решение представлялось вполне разумным и соответствовало мировым тенденциям. Мощные 138,6-мм орудия имели довольно тяжелые (40,6 кг) снаряды, управляться с которыми вручную, особенно в непогоду, было достаточно сложно. Механическая подача из погреба обеспечивала доставку снарядов и зарядов в надстройки, находящиеся рядом с орудийными установками, откуда их приходилось передавать вручную для заряжания. Для эсминцев, стычки которых зачастую продолжались всего несколько минут, скорострельность являлась важнейшим фактором, поэтому французские инженеры придумали для своих лидеров простую, но оригинальную конструкцию, представлявшую собой кольцевой желоб, окружающий орудие, на который выкладывались снаряды. В результате при любом угле наведения по горизонту процесс заряжания занимал минимальное время, а матросам на подаче не приходилось стоять на качающейся палубе с тяжеленными «болванками» в руках в ожидании своей очереди.

Удобство и простота конструкции имели и свою цену, причем не такую уж дешевую. На площадке у орудия было тесно, да и опасность взрыва при попадании вражеского снаряда возрастала с увеличением числа открыто выложенных боеприпасов. Инженеры сразу же поняли, что если такую систему сохранить для двухорудийной установки, то диаметр кольца получится очень большим (около 6,5 м), что значительно снизит преимущества «короткой подачи». Сами надстройки для возвышенных установок становились слишком широкими и массивными. Требовались другие конструкторские решения.